Ответы изменились, и это связано в целом с изменением ситуации, которая произошла на рынке труда. Появилось больше digital-профессий, во время пандемии активно разворачивались удаленные рабочие места.

На территории некоторых работодателей стали возникать вдумчивые проекты по интеграции людей с инвалидностью. Работодатели с большой квотой создают определенные позиции, причем большой емкости, и доступные условия, отвечающие всем запросам, необходимыми для того, чтобы люди с инвалидностью устойчиво интегрировались в такие проекты.

Елена Мартынова: самое главное — мы поняли, на что надо опираться при трудоустройстве людей с инвалидностью, какие есть реальные барьеры и какие инструменты помогают их преодолевать. Классно, что это получилось у нас как внутри, вначале, когда мы были агентством, так и у внешних работодателей в рамках проектов, которые мы начали запускать в 2020 году. Мы проверили наши гипотезы и там, и там, и нашли возможные эффективные решения.

Важно понимать, что без вдумчивой адаптации и изменения к подходу к обучению людей с инвалидностью ситуация кардинально не изменится. В каждой нише есть своя серьезная специфика. Например, большая часть онлайн-платформ недоступна для незрячих людей и людей с тяжелыми нарушениями моторики, которые не могут пользоваться компьютерной мышью и передвигаться внутри интерфейса и выполнять задания. Подходы к образованию нужно менять, оптимизировать и адаптировать технически. Нет субтитров, расшифровок занятий и так далее.

По прежнему очень большим остается влияние семьи. Есть проблема неправильного выбора профессии под влиянием родителей. Например, мы наблюдаем людей с ДЦП, плохо говорящих или не говорящих вовсе, которые получают образование по направлению психолог или социальный работник, что само по себе не совсем коррелирует с их физическими возможностями. Эта работа будет для них недоступна.

Очень сложно, когда человек не может сепарироваться от своей семьи, когда родители не хотят, чтобы он работал, потому что боятся и за его здоровье, и за потерю каких-то небольших выплат. Часто это приводит к конфликту внутри семьи. Для всех этих проблем надо искать решения.

Я считаю, что это не улучшит ситуацию. Под улучшением я понимаю ощутимые изменения на рынке труда людей с инвалидностью, улучшение отношения к ним как к работникам. Подобные изменения периодически появляются с целью усовершенствования законодательства. И это говорит о том, что этот инструмент либо не работает, либо работает плохо.

Проблема комплексная. Она имеет причины на стороне работодателя, где культивируются стереотипы о том, что инвалиды плохо работают и не хотят повышать свою квалификацию. Но при этом нельзя забывать, что причины есть и на стороне сообщества людей с инвалидностью.

Например, в Калуге сейчас открыто 690 квот. Они не обеспечены предложением, нет людей с инвалидностью, которые готовы работать на этих рабочих местах. Таким образом работодатель поставлен в условия, когда он не просто должен выделить либо создать рабочее место, но еще и искать людей с инвалидностью. Вряд ли работодатель будет искать все возможные варианты, чтобы их заинтересовать. Так что скорее всего он просто заплатит минимальный штраф.

Получается, что хотели сделать благое дело, но вместо этого переложили все бремя на одну сторону — на работодателя. С одной стороны я понимаю, что эти изменения проблемы не решают, но с другой стороны они заставляют работодателя и регулятора задумываться об истинных причинах, почему занятость людей с инвалидностью на таком низком уровне. Виноват ли в этом только работодатель или нужно работать с сообществом людей с инвалидностью?

Ситуацию выправят не столько изменения в законодательстве, которые требуют заключать трудовые договоры, а экономическая ситуация. Если раньше мы могли себе позволить нанять 10 людей с инвалидностью и просить их сидеть дома, то сейчас это дорого.

Игорь Новиков: Я бы сказал, что работодатели начинают понимать возможность безубыточного найма. До сегодняшнего дня работодатели исходили из того, что работники с инвалидностью — в лучшем случае не безубыточные, но скорее всего в итоге все закончится убытком. И работодатели шли на этот найм как на социальное бремя.

Работодатель исходит из того, что с одной стороны надо сделать доброе дело, а с другой стороны — думает о том, как бы это доброе дело не порушило бизнес. Постепенно работодатели начинают видеть, что денег стало меньше, и бюджеты на добрые дела, конечно, сокращаются. При этом важно понимать, что такое фиктивное трудоустройство на самом деле не доброе дело, а реальный вред, воспитание иждивенчества и фактическая подмена. И работодатель начинает задумываться, как бы сделать так, чтобы труд человека с инвалидностью, за который я плачу, участвовал в производстве прибыли.

Опять же здесь основная причина — экономическая ситуация, но это очень хорошо, что бизнес начинает об этом задумываться. Потому что когда бизнес начинает задумываться об эффективности, интеграция людей с инвалидностью происходит по другому, чем когда они рассматривают это, как попытку сделать добрые дела, там нет эффективности.

Елена Мартынова: Бонус, который есть у инклюзивных команд — доступность услуг, внутренняя экспертиза универсального дизайна, которая рождается внутри команды. Наличие в команде разных сотрудников помогает делать сервисы доступными для разных целевых аудиторий и в итоге повлиять на увеличение доли клиентов с инвалидностью, а также лояльности клиентов, которые оказались в ситуации какого-то ограничения функционала, но не почувствовали ухудшения сервиса.

Если у человека с инвалидностью хорошее устойчивое место работы, он не будет бежать за любым предложением на рынке труда. Опять же, насколько это является преимуществом? Было бы хорошо, если бы было много хороших адаптированных позиций и люди с инвалидностью могли из них выбирать. Все просто хотят работать в равных и достойных условиях.

В целом подтвердило — это радует. Нет ничего того, что мы бы эмпирическим путем не вычислили из нашей деятельности и наблюдения за нашими группами и командами.

Мы делали это исследование для того, что бы работодатели получили достаточный объем вводных, для того чтобы они могли принимать решения с достаточным уровнем информированности. Наша задача сейчас состоит в том, чтобы работодатели с изменением законодательства не погрязли в токсичном гринвошинге, когда будет фиктивно закрываться найм. Нам хочется, чтобы мы эти возможности регулирования использовали совместно в плюс и для компаний, и для общества, и для людей с инвалидностью.

Оно может быть интересно региональным органам государственной власти, которые осуществляют социальную политику, выстраивая политику воздействия на сообщество людей с инвалидностью.

В ряде регионов его будут изучать с учетом того, что службы занятости населения с учетом нового законодательства должны выполнять очень много задач для выстраивания индивидуального трека трудоустройства человека с инвалидностью. Как раз наше исследование: типологизация кандидатов с инвалидностью, разные субъективные барьеры, которые мешают сделать первый шаг, будет очень сподручно и актуально. Так что государству это будет полезно в лице региональных властей для налаживания работы служб занятости.

Любой кризис — это в первую очередь возможности. Мы должны понимать, что экономический рост в первую очередь упирается в наличие тех или иных ресурсов. И самый важный ресурс — работники. Их в России мало. И российский рынок труда заинтересован в наличии качественной рабочей силы, ее становится все меньше. И экономика заинтересована в людях с инвалидностью.

Другой вопрос — как эту демографическую группу в экономику интегрировать. Но то, что в экономике есть емкость для этой группы — это факт. У нас много людей образованных и квалифицированных выполняют неквалифицированную работу. Ее могут выполнять те же люди с инвалидностью, который по тем или иным причинам не могут повысить свою квалификацию. Любой кризис делает более острыми вещи, к которым мы уже привыкли. И я думаю, нынешняя ситуация в экономике позволит посмотреть на людей с инвалидностью с более прагматичной позиции, что в свою очередь приведет к появлению устойчивых проектов в занятости, разнообразию, реальному изменению ситуации с инклюзией в нашей стране.